Гроза ада (БЕСсильный чемпион) [Компиляция 1-7] - Григорий Володин

— А твои девочки-то выросли, Перун.

Теперь себя решила показать Вика, тряхнув красными косичками, которые ей заплела Алла:

— Будешь тормозить, госпожа майор, мы и тебя обгоним так, что отстанешь на тысячелетие, — усмехается Леди Носорог, многозначительно глянув в мою сторону.

Я слушаю в непонятках. О чем это она?

Рыжая спецнзовка, видимо, понимает, о чем. Потому что вдруг тушуется и отворачивает от меня пунцовое лицо:

— Я в процессе. Не все такие дерзкие.

— Ну-ну, — хмыкает Белоснежка.

Надо же, мелкие пигалицы, а засмущали опытных воительниц. Правда, сам я так и не выхватил, чем уели Ясну. Объяснение одно. Женщины!

Между тем, мы с двумя батальонами дружинников едем на север гор. Кавалькада броневиков несется по дорогам, поднимая клубы пыли. Пулеметы на башнях пристально смотрят в заросли, покрывающие обочины непроглядными стенами. С дребезжанием трясутся на повозках гаубицы и минометы. Когда получу меч, сразу направимся бить ближайшие графства вымесов. Нечего засиживаться. Две трети Уэльса еще заняты силами врага.

Два часа дороги пролетают быстро. Схрон где-то в десяти минутах езды. К базе нас ведут пара местных валлийцев, потому что ее нет ни на одной карте.

Бу-у-у-ух!

Выстрелы, как всегда, раздаются внезапно. Бахают артиллерией. Полосы и завесы дыма расчерчивают небеса, словно трещины шиферный лист. Машины впереди исчезают в клубах пламени и поднявшейся земли. Ореолы взрывов утихают, и открываются сплошные черные остовы броневиков и палящий огонь.

— Сворачивай! — кричит Аяно водителю, прежде, чем мы врываемся в ад впереди.

Колонна резко встает. Дружинники выбегают наружу, рассредотачиваются, готовясь встретить врага. Ракетчики срочно приводят в боеспособность противовоздушные ракетные установки.

Поляницы сами, без команды, задействуют биохазарды, и мильфиновые пластины на их курточках растекаются, образуя чудовищные сплошные латы. Затем, только выскакивают наружу. Я заставляю мильфиновые шарики в карманах «разгрузки» тоже сформировать броню.

— Ливер, прием, что с ПВО? — покинув броневик со всеми, я спрашиваю на общей волне.

— Перун, установили, но огонь был прицельный, и мы уже потеряли две роты.

Полбатальона?

— Разведроту положили, остатки докладывают об окружении, — продолжает Серега. — Мы в котле. Нас завели в ловушку.

— Ро-ан-на, — рычу я. — Сука.

Автоматные очереди раздаются совсем близко. Бронебойные пули рикошетят от доспехов «зорь» и брони поляниц. Звенят разбитые зеркала автомобилей.

Рассредоточенные дружинники прячутся за броневики, отвечают ответным огнем. Вспыхивают огненными столпами ели и сосны. Трещит в пожаре лес.

Словно разъяренные осы, кельты собираются у флангов колонны и позади нее. Враги охватывают дорогу огромной дугой и осыпают наших бойцов техниками и свинцом. В первую очередь, они целятся в ракетные установки.

Я выпускаю сноп молний и поражаю трех пулеметчиков, спрятавшихся за буреломом за обочиной. Поваленные деревья вспыхивают, как угли. Кричат охваченные огнем валлийцы. Ураган Бестии добивает напавших, переломав им кости.

— Защищайте зенитки, — командую своему отряду. — Если кельты их снесут, наших перебьют ракетами.

Поляницы тут же встают вокруг передвижной установки «Оса». Пока артиллеристы работают, девушки защищают их. Прекрасная, в своей воинственности, Вика с криком влетает в заросли. Ее серебряный рог наклонен, тяжелые наплечники ломают ветки, и кости врагов. Кали высвобождает багровые молнии, и белесо-красные вспышки сжигают подступивших в то время, как Алла режет их острыми перьями, а Белоснежка лупит мохнатками.

Но число врагов не убывает. Наоборот, кажется, что деревьев стало меньше, чем кельтов. Сколько бы мы их ни сжигали, рубили, вбивали по уши в землю, напор на дружину не спадает. Уши оглохли от грохота оружия.

Ко мне подскакивает бородатый валлиец с ледяным копьем:

— Сдохни, вторженец!

— Рано мне еще, дядя.

Легкое касание Когтей разрубает надвое копье в то время, как мильфиновые щупальца выбивают дурь из кельта. Переломанной куклой он катится под горящий броневик.

Мне срочно нужен меч Медвежути! Иначе они не поубавят пыл.

— На разведку, — бросаю Аяно. Японка кивает, по пути срубив голову противника.

Я распускаю крылья и взлетаю в охваченное взрывами небо. С высоты птичьего полета созерцаю полный кабзец. Орды кельтов прут из двух глубоких ущелий, на дне которых плещутся реки. Оттуда же бахает вражеская артиллерия. Неизвестна численность врага, но уже вылезло больше, чем нас, а поток не прекращается.

Прав Серега Ливер. Мы в котле. Подвижные бронечасти перекрыли путь к отступлению. Пехота противника окружает нас, утолщая «стенки» котла. Либо нас «сварят», либо мы прорвемся. Вариантов, как это сделать, два.

Первый — собрать все силы в кулак, бросить то, что не может быстро двигаться, в том числе ПВО, и прорваться, ударив всем остатком дружины в одно место. Но тогда мы лишимся артиллерии и понесем огромные потери. Особенно среди водителей, связистов, артиллеристов, словом, тех, кто не держал в руках винтовку и психологически не готов бросаться на танк.

Второй вариант еще радужней. Это вариант отчаяния. Мы занимаем опорный пункт, держим круговую оборону и дорого продаем жизни. Заставляем врага убивать нас долго и с большими потерями. Безумно заманчиво, но, пожалуй, нет.

Я бросаю взгляд на север. Вдалеке вижу скошенную траву у бетонного забора. Склад с реликвией совсем близко.

Значит, третий вариант — пробиться к мечу. Если выну железку из камня, кельты будто бы поумерят пыл. Гарантий нет, но, авось, нагрянет моральный слом. Хорошо, беру. Достаньте с полки и заверните.

Только надо туда прорываться не по воздуху. А то все кельты ломанутся следом за мной, и буду я не меч вынимать, а рубить пушечное мясо. Скрытно надо, да хоть по тому же ущелью.

Когда возвращаюсь обратно на дорогу, «зори» стоят едва ли не по колено в крови. Оглядываю их усталые лица.

— Али, Бестия — со мной, — решаю. — Остальные, всё так же защищайте артиллерию, — делаю паузу. — Аяно, береги моих невест.

— Уберегу, — Аяно бьет себя в грудь рукоятью меча. — Пускай даже ценой своей жизни…

Она замолкает, увидев выражение моего лица. Я специально убрал с него полисплав.

— Бросай это, — сурово говорю. — Ты мне важна не меньше. И ты тоже, рыжая, — тычу я железным пальцем в Ясну. — Не убережете себя, найду на том свете и отобью жопы ремнем.

— Он может, — тихо замечает Белоснежка, почесав «мохнаткой» стальную попу.

— Поняли, — кивает Ясна, улыбнувшись.

— Да, — лицо у Аяно довольное.

Мы с Крокодилом и Бестией отступаем в гущу леса. Почти сразу напарываемся на отряд кельтов.

— Аднака, на, — Али хватает одного за ногу и бросает беднягу в валлийцев, сбивая с ног сразу троих.

Бестия сверху набрасывает гранитных плит. Ну, а я кислотными плетьми опутываю, чтоб уже не выбрались из-под камней. Получается братская могила. Двигаемся дальше, уже потише, не хочется весь лес завалить телами.